Интервью с Алексеем Чекмаревым.
«Значок я спрятал во рту, а когда меня обыскивали, игла вдруг проколола щеку и вылезла наружу!»
Сегодня сайт объединения болельщиков «Спартака» Старая Гвардия предлагает интервью с Алексеем Чекмаревым («Чика»). Он первым – в 1972-м году - пришел на матч с красно-белым флагом, а в 2014-м уже как отец Алексий освятил новый спартаковский стадион.
«Как только гимн Советского Союза закончится – бегите на поле!»
- Почему Спартак, а не ЦСКА, к примеру? Вы же в семье военного родились.
- Да, в семье военного. Но и дед, и отец - офицер Гвардейской Таманской дивизии (участник Великой Отечественной войны), и братья отца – все болели за «Спартак». Понятно, что выбор был только один и единственно верный.
- А когда первый раз живьем «Спартак» увидели – на стадионе?
- Очевидно вы знаете, что военнослужащих и членов их семей часто переводили в разные военные округа Советского Союза. Ну и когда я учился во втором классе, отца, который незадолго до этого получил звание полковника, перевели в Курск - на должность командира полка, это был 1967-й год. Естественно, мы поехали вместе с отцом. Так вот в Курске был клуб второй лиги «Трудовые резервы» (сейчас это «Авангард»), на матчи которого я часто ходил. И конечно же, помню прекрасно матч в 1968-м – когда осенью в Курск приехали спартаковские ветераны - сыграть против «Трудовых резервов». Получается, первый матч «Спартака» на стадионе я увидел в Курске. Кстати, один из местных футболистов «Трудовых Резервов», замечательный Михаил Булгаков, после этого матча перебрался в наш любимый клуб.
- Кто выиграл?
- Сыграли, кажется, в ничью - 3:3. Хотя по физике «Трудовые резервы», конечно, превосходили ветеранов. Помню, Нетто играл… Стадион не очень большой, тысяч на двадцать, естественно, был под завязку. А когда в 1969-м году мы семьей вернулись в Москву (у моего отца обнаружилось онкологическое заболевание, в связи с чем ему пришлось оставить военную службу), я начал ходить в «Лужники». Наверное, самое яркое зрелище – финал 1971-го года «Спартак» - СКА (Ростов). Помните, за 22 секунды [до конца матча] Гена Логофет сравнял счет – 2:2 и на следующий день была переигровка? Стадион - 102 тысячи – был битком. Билетов не было даже детских, но я умудрился без билета прорваться – перемахнул сбоку через парапет, контролеры тогда были не такие искушенные.
- Вы уже тогда были не просто болельщиком, а фанатом «Спартака»?
- Да. И когда однажды летом в 1970-м меня на одну смену отправили в пионерский лагерь – было невыносимо тяжело пропускать матчи «Спартака»! Но с 1972-го по 1979-й был практически на всех домашних матчах Спартака. Хотя, кажется, один пропустил – в 1977-м против «Кривбасса», на «Динамо» 2:2 сыграли… Еще что запомнилось. В сентябре 1973-м в Москву прилетела сборная ФРГ. Стою в «Лужниках», жду, когда приедет автобус – чтобы посмотреть на футболистов, неожиданно ко мне подходит человек (оказалось - администратор стадиона) и говорит, что ребята из ФШМ, которые должны были вручить нашей сборной цветы, почему-то не приехали. Так, мол, и так: «Выручай!» Мне было лет уже 14 – по возрасту подходил. Где-то они собрали еще ребят, завели в лужниковскую раздевалку, мы надели форму. «Как только гимн Советского Союза закончится – бегите на поле!» Встали мы с цветами на бровке, и рванули, как было сказано. Как сейчас помню, я Конькову вручил букет. И такой мандраж был, натурально дрожал! Как иначе – когда рядышком, в шаговой доступности Франц Беккенбауэр, Зепп Майер, Ханс-Георг Шварценбек, Вольганф Оверат, Герд Мюллер! Через год, в 1974, они выиграли чемпионат мира – у себя дома.
- Официальное дата рождения «движа» - апрель 1972-го, матч с «Днепром». Были на этом матче?
- Это был первый домашний матч сезона – в конце апреля. Не в выходные, а в будний день, начало в 19-30. Сел на Южной трибуне, вдруг кто-то закричал: «Спартак, все сюда!» Это была первая спартаковская группа болельщиков - человек семь. Подсел к ним.
- Действительно, это были хиппари?
- Я их как хиппи почему-то не запомнил. Увы, они потом куда-то пропали.
- По одной из версий их всех перед визитом [президента США] Никсона милиция замела...
- Может и так. А знаете, как я их воспринял? Спартаковские Ангелы, которые появились на время, чтобы сплотить нас, молодых болельщиков «Спартака»... А на втором матче где-то через неделю наша группа стала уже значительно больше - человек двадцать пять. Я пытался прийти с флагом: нашел кусок красной материи, отрезал от простыни и пришил вручную две белых полосы (с двух сторон) - не по диагонали, а вдоль посередине, нацепил на древко. И даже сделал чехол для флага. Но, к сожалению, милиционер, который стоял с контролером, его отобрал… В концу чемпионата мы сдружились, образовалось что-то вроде братства: Саша Гуренков («Заплата»), Толик Хафизов («Тоха»), Серега Митяков («Люберецкий») и многие, многие другие. Я стал «Чикой» - отсыл к фамилии.
- Тот флаг, который вы принесли на второй домашний матч «Спартака», наверное, был первый в истории движа?
- Уверен, именно так. Где-то метр пятьдесят в длину и метр в ширину.
- Володя «Майор» рассказывал, что проблему флагов решали просто – тырили из разных дворцов спорта...
- Да. Эти орденоносные флаги составляли основную нашу мощь. Но делали и сами. У меня сохранилась заметка из «Вечерней Москвы» с фото – это 1977-й год, первая лига, «Лужники». На этом фото я держу флаг, и он как у Хорватии – в шашечку красно-белую. Почему такой сделали, сейчас уж и не помню.
- А шарф когда у вас появился?
- Первый появился у Гуренкова, а буквально на следующий день мне мама связала – почти два метра длиной, из чистой шерсти. У нее прялка была, она даже шерсть пряла сама. А вязала она практически с детства.
- А что еще из атрибутики было?
- Были сумки спартаковские. Продавались еще панамы белые, но если на нее пришить несколько красных полос, это уже не панама, а атрибут. Кстати, что касается шарфов (розеток, как мы их тогда называли), панам и прочего - у милиции к этому претензий не было, потому что это считалось как одежда.
А вот флаги отбирали. Иногда только поднимешь флаг, еще только разминка начинается – уже милиция бежит.
- В 1970-х было уже слово «фанат»?
- Оно где-то в середине 1970-х появилось. «Спартаковский фанатик по-своему красив, ты дай ему гранату - и он устроит взрыв». Но нас так называли – «фанаты» - в смысле некой ненормальности что ли психической. А какие мы психи! Просто «Спартак» любили и футбол... В восьмом классе на экзамене писали сочинение на вольную тему. Я в детстве был вратарем и даже немного за завод «Красный пролетарий» поиграл по юношам. То есть вратарская тема мне близка была. И написал про Александра Прохорова. Он тогда – в 1974-м набрал шикарную форму. Помню, как ликвидировал выход один на один Блохина. Казалось, лучше него и близко никого нет даже среди иностранных вратарей – тот же Зепп Майер, легенда немецкого футбола в подметки не годится. И я очень вдохновению про него написал. Хотя подвел меня потом Прохоров – в киевское «Динамо» ушел... Но не пошло у него там – вернулся... Кстати, я после того, как в 1983-м лондонский «Арсенал» в первый раз со «Спартаком» играл, начал за ним следить и вот, что заметил: все сильные игроки, которые куда-либо уходили из «Арсенала» – в других клубах как-то гасли. Так же и Прохоров. Все-таки дух этот спартаковский, школа спартаковская, атмосфера особая – всего этого Киев не мог дать Прохорову… А за то сочинение меня очень хвалили, но удивились, что выбрал такую странную тему, это же не «Как я провел лето».
- Истоки вражды ЦСКА и «Спартака». Одна из причин – «конюшня» лучших игроков забирала...
- Естественно, нас это нервировало. Папаева забрали, причем поставили перед выбором: не будешь за ЦСКА играть - отправим в Хабаровск! «Динамо» Киев тоже все подгребало, что могло, и к ним тоже отношение было особое. Одно дело найти и пригласить неизвестного Жору Ярцева из Костромы, совсем другое – заграбастать футболиста с именем. Но вы знаете, в 1970-х годах все равно особой вражды между фанатами не было. По одной простой причине: кроме спартаковских, других фанатов просто не было. Я тут смотрел какой-то матч «Динамо», и комментатор сказал, что сегодня у этого клуба особый день - 45 лет со дня основания фанатского движения, то есть, получается, в 1976-м возникло. Ну, ерунда же! Их там и близко не было – ни ЦСКА, ни «Динамо». Если у нас четко все зафиксировано - 1972-й, не важно, какая группа, но болели организованно, то эти ребята только в 1980-х начали как-то сплачиваться. Поэтому с ними особых конфликтов не было. На выездах - да, там другое дело. А Москва была, что называется, наша.
- Когда речь идет о конфликтах на выезде, тут даже дело, наверное, не в «Спартаке» - просто провинция всегда ненавидела Москву по разным причинам, кроме всего прочего, и продуктовым.
- Москву и сейчас считают государством в государстве. В армии особо чувствуется это негативное отношение - если ты из Москвы, значит, какой-то белоручка и так далее. И все-таки мне кажется, в провинции реакция на болельщиков именно «Спартака» была особенно острой. Представьте, люди пришли на стадион, они - хозяева, а тут понаехал молодняк с шарфами, кричалками!
- Сорок человек, условно, и перекрикивают весь стадион?
- Да-да. 48 человек нас было в Минске в 1977-м - сколько «Икарус» вместил, а навели, как говорится, шороха - минские болельщики не знали, как и реагировать, были ошарашены. Такого они еще не видели. И на этом первом выезде со стороны минчан было очень много агрессии.
- Во время этого матча в Сашу Гуренкова мороженым кинули?
- Да, в самом начале или даже на разминке. Мы рядом сидели. Нас бы, конечно, разорвали минчане, если бы не милиция: окружила двойным кольцом – до автобуса довели. А они группками кучковались, если бы не охрана такая, могли на нас наброситься.
-Но вечером и ночью около стадиона вы, как говорится, оттянулись по полной...
- Ночной город, что называется, был в нашей власти. Ребята, конечно, немного на футбольной арене порезвились... Но я больше романтик был в некотором смысле. Мы с Саней Гуренковым автографы собирали. Когда в Москву приезжали иностранные команды, перед матчами ездили на их тренировки. Помню, «Кельн» приехал, и Вольфганг Оверат, который незадолго до этого в 1974-м стал чемпионом мира, расписался мне на всех своих фотографиях - со сборной, с «Кельном». Фото мы вырезали из журналов, продавались такие: «Кепеш спорт» венгерский, чешские «Стадион» и «Старт».
- Тренировки у иностранцев в «Лужниках» проходили?
- Иногда и на «Динамо». Обычно часов в пять вечера приезжали. А мы ждали их с альбомами, задача была высмотреть нужных игроков – тех, что на фотографиях. Однажды в Москву приехала молодежная сборная Голландии. Мы с Саней приехали на тренировку и не только получили автографы, но еще кто-то нам подарил по значку голландской федерации футбола. А тогда любой футбольный иностранный значок, а тем более такой фирменный, был настоящей реликвией.
- Большой значок? С пятак?
- Нет, поменьше, но с длинной и крупной иглой. Но автографы то брать – это не криминал, а вот получить что-то другое: ни в коем случае! Вдруг они тебе там какую-нибудь микропленку передают, условно говоря.
Милиционеры нас схватили, но, естественно, при иностранцах не стали обыскивать – повели в отделение под трибунами. Но пока нас вели, я успел значок спрятать его во рту. Искали, искали они – ничего не нашли – ни у меня, ни у Сани. Кто-то говорил: «Я же видел, как они эти значки брали!» А когда все это происходило, игла вдруг проколола щеку и вылезла наружу! Меня это страшно напугало. Не то, что я щеку поранил, а то, что сейчас этот кусочек иглы увидят и значок отнимут! Но обошлось.
- Автографы - наверное, большая коллекция набралась?
- У меня был весь чемпионат мира в Аргентине 1978-го, вся Франция 1980-х годов, которая тогда блистала. Были и англичане, и немцы, голландцы... То есть конкретные такие, мощные, масштабные альбомы. Но когда я начал новую жизнь – более, скажем так, духовную, я всю свою коллекцию подарил Саше Гуренкову.
- Когда в Тарасовку ездить начали?
- По-моему, в 1974-м. Постепенно эти поездки стали регулярными. Собирались на Ярославском вокзале под часами в одиннадцать, человек 40-50. Обычно по субботам, если знали, что «Спартак» на базе. Программа была такая: купание, естественно, пиво, портвейн... Чаще портвейн - пиво-то дефицитом было. Играли в футбол на втором поле – мячи нам давали. Потом «Спартак» выходил на дневную или вечернюю тренировку, а мы сидели - смотрели, поддерживали. Как-то ехали из Тарасовки, вдруг решили голосование устроить – выбрать лучшего болельщика. Каждый на бумажке написал имя. Выбрали меня, с большим, как говорится, отрывом.
- Когда такая толпа – полсотни человек – никто, конечно, билеты не покупал?
- Конечно! Да и контроля в электричках не было такого, как сейчас – повсеместного.
- Кто-то из футболистов играл с вами в дыр-дыр?
- Помню, в хоккейной коробочке играл в одной команде с Мишей Булгаковым. Выиграли 7:2. С его передач я два гола забил, а остальные пять – Миша.
- Сейчас такое немыслимо, чтобы кто-то из «Спартака» решил побегать с ребятами. Хотя и на базу уже не пустят...
- А тогда мы и не думали, что может быть как-то по-другому. И Старостин к нам относился даже по-отечески, что называется, с любовью. Здоровался за руку и так... интеллигентно смотря тебе в глаза. В этом не было какой-то формальности. Он нашими проблемами действительно жил.
- Не думаете, что все это движение спартаковское, наверное, шире, чем собственно футбол и команда? Это, наверное, была просто какая-то отдушина, луч света в темном царстве? Ведь все было так заорганизовано...
- Я бы не сказал, что «луч света в темном царстве». Началось все-таки с искреннего такого, знаете, футбольного сопереживания с тем, что происходит на поле с твоим любимым клубом. «И во сне, и наяву за «Спартак» я пасть порву!»
- А какие еще кричалки были?
- Были песни переделанные советских композиторов. Что-то там: «Расступилось небо, на «Спартак» гляжу. Что я вижу? Наконец «Спартак» четко давит, и в конце концов забивает!» Или на мотив оперы Эндрю Уэббера и Тима Райса «Иисус Христос Superstar»: «Наш Спартак – суперклуб и чемпион Олимпийских игр». С какой стати Олимпийских игр?! Это уже никто не объяснит. Скандировали, конечно: «В Союзе нет еще пока команды лучше «Спартака»!
- Знаменитая поездка в Тарасовку осенью 1976-го....
- Я был неким организатором этой поездки. Уже снег выпал, 6-е ноября, и было ясно, что «Спартак» вылетел. Нам надо было где-то пар выпустить. И там такой съезд что ли получился. Решили, что бы ни случилось со «Спартаком», будем поддерживать до конца жизни, хоть даже в первой, хоть во второй лиге. Вот такую присягу что ли дали. В тот день в Тарасовке команды не было, может, только пара футболистов. Было очень печально и обидно. Буквально за три тура до окончания этого чемпионата (тогда зачем-то чемпионат разделили на два – весенний и осенний), «Спартак» еще боролся за третье место. А потом, все пошло прахом. В «Лужниках» проиграли «Черноморцу»: Осянин в центре защиты поскользнулся – пропустили нелепый гол, в результате - 15-е место. Шли разговоры , что могут расширить высшую лигу и оставить в ней «Спартак», но, кажется, Старостин был против, сказал, что все должно быть по справедливости. И ведь начали в первой лиге не очень удачно. Когда первый [организованный] выезд был в Минск – проиграли 0:1, и «Спартак» первый круг закончил на пятом месте.
- Но как раз после Минска начался подъем...
- Действительно, так. Мы так активно поддерживали команду, может, этот настрой как-то и футболистам передался, между ними и нами родилось какое-то единение. И «Спартак» начал всех побеждать и добрался до первого места...
- А когда в Минске Старостин к вам в автобус зашел, наверняка были голоса: «Николай Петрович, что за ерунда! Куда катимся?»
- Нет, все-таки мы так верили в команду, что никаких упреков не было. Потом Старостин был такой легендарной личностью, что говорить такие вещи ни у кого язык бы не повернулся. Обсуждали с ним какие-то организационные моменты… Запомнился мне и выезд в Минск в 1979-м году. Потому что обратно я возвращался с футболистами «Спартака»! К тому времени я уже сотрудничал с «Машиной времени», и в воскресенье мне надо было быть в Москве кровь из носа - у них был последний концерт с Маргулисом и Кавагоэ, как раз 25-го июня 1979-го года в Доме культуры «Стройпластмасс» в Мытищах. Поэтому я возвращался не на автобусе с ребятами, а на поезде. Плацкартных мест не было, а из купейных оставалось только два - около туалета. Купил билет, вхожу в вагон – а он пустой! И тишина… Думаю: когда же пассажиры появятся? И где-то минут за десять до отхода поезда смотрю – весь футбольный клуб «Спартак» именно в этот вагон заходит! Мы тогда с Лешей Прудниковым (он был вторым вратарем) очень подружились, ну и со всеми пообщался. Такое счастье! Чемпионский год - 1979-й, и я еду в одном вагоне с командой!
Бугу по этой длинной аллее в Петровском парке, толпа - за мной и каждый норовил зонтом по спине ударить...
- Раз выбрали вас лучшим болельщиком – наверное, и у милиции были на особом счету?
- Да, я, к сожалению, был фигурой очень раскрученной в этом смысле. Во время матчей отличался такой повышенной что ли эмоциональностью. Не только флагом махал, но и извлекал оглушительные ритмические звуки из пионерского горна. Помню, «Спартак» с «Нистру» играл на «Локомотиве» - меня прямо в первом тайме забрали, так и просидел в отделении до окончания матча. «Спартак» тогда удивительным образом 4:3 выиграл. Таких случаев было очень много. Конечно, это не как сейчас, когда при помощи видеокамер могут вычислить любого, но все равно основных болельщиков милиция знала в Москве. Вроде брать-то не за что – так придумывали хулиганство! Некоторые ребята попадали даже на 15 суток... У меня случай был в Питере, 1978-й год, начало июня. Нас было человек двести, но после матча как-то так получилось, что я вдруг оказался один и вокруг меня только зенитовские болельщики. И в этот момент кто-то из бомжей на меня пальцем показывает: «О! Вот этот больше всех орал!» Окружили меня плотным кольцом. Все, думаю, ситуация тупиковая! И не знаю, каким уж образом, но прыгнул и прямо перелетел через них, упал, вскочил и побежал! Толпа за мной – по этой длинной аллее в Петровском парке. День был пасмурный, переходящий в дождь, и мне каждый норовил зонтом по спине ударить. Всю спину отбили. Бегу, вижу – вдали милиция строится, держу курс на них, и тут кто-то делает мне смачную подножку и я прямо по асфальту, как по льду, подкатываюсь к этой строящейся колонне. И полковник милиционер говорит: «Ну, что, (…) московская, чего приехал!» Вид был ужасный, коленки и локти ободраны в кровь… В 1977-м один журналист Юрий Юрчанинов решил написать статью про спартаковских болельщиков в журнале «Юность». Вышел на меня – кто-то ему посоветовал: «Этот парень тебе все расскажет». И я действительно многое ему рассказал - про первый выезд и так далее. Много часов рассказывал. Приезжал даже к нему в редакцию. Но вот с тех пор, Дмитрий, я перестал журналистам доверять. Потому что статья-то вышла, но такая... дохлая, про болельщиков он написал буквально несколько слов: аплодируют, радуются... В общем, в стилистике такого светлого социалистического общества. Изначально хотел написать про фанатов «Спартака», но видно испугался, и написал про игру с «Нистру», когда драматически выиграли 4:3...
- Естественно, про то, как вас милиция замела, не упомянул?
- Конечно! Единственно фото опубликовали – на нем Толя Хафизов и Паша Ларин... Даже не фото, а некий коллаж к статье...
«У нас на концерте, футболисты «Спартака», чемпионы СССР 1979-го года!» И зал как засвистит!
- Помните открытое письмо начальнику 135-го отделения – того, что в «Лужниках»?
- Да, припоминаю. Но это, знаете, как у Солженицына - «Бодался теленок с дубом». Они просто уже по факту твоего прихода на футбол считали, что можно арестовать. И мы в этом письме пытались аргументировать, что мы не хулиганы, что так болеем за клуб и так далее. Коля Сапега был инициатором, а нам просто зачитал. А у меня отношения с милицией в какой-то момент стали просто невыносимыми! Они ведь родителям письма слали соответствующие. Мама жутко переживала, что я каким-то хулиганом расту. Я даже где-то в 1979-м пообещал ей, что несколько сбавлю фанатскую активность. Но к тому времени я уже начал работать в «Машине времени» - технарем, и поневоле пришлось сбавить обороты. А в начале 1980-го «Машине» присвоили статус профессиональной группы, и начались гастроли - ездили по городам Советского Союза… Помню, 31-го марта был концерт в Одессе, а 1-го апреля «Спартак» как раз открывал там сезон с «Черноморцем». И я так организовал, чтобы вся команда пришла на концерт. Во время концерта конферансье Владимир Халемский говорит: «У нас на концерте, футболисты «Спартака», чемпионы СССР 1979-го года!» И зал как засвистит! Зря он это сказал, там ведь все были болельщики «Черноморца». На следующий день футболисты меня провели на стадион, и я сидел на трибуне чуть выше Бескова – он матчи смотрел не со скамейки запасных... А Леше Прудникову я долго-долго кассеты «Машины» записывал – и с концертов, и студийные...
- А ребята из «Машины» интересовались футболом? За кого болели?
- Кутиков, басист, единственный, наверное, кто за «Спартак» болел. Он и сейчас ходит на матчи «Спартака». Макаревич – он вообще к спорту равнодушен. В штате только мы с Сашей Гуренковым (я его устроил в тогдашнюю «Машину») были фанатами.
- На гастролях и мяч, наверное, гоняли?
- У нас всегда в осветительной аппаратуре футбольные мячи хранились. И спортивная обувь тоже. Где только ни играли! Например, концерт - во дворце спорта, сцена - прямо на льду, так после концерта мы даже на этом льду, не боясь получить какие-либо травмы, играли в футбол. А во времена «Машины» целая футбольная команда собиралась. Есть фото, на ней наш футбольный «клуб»: Кутиков, Ефремов, Мелик-Пашаев, я, Саша Гуренков, Саша Бутузов, Петя Подгородецкий… Часто с какими-то артистами играли – к «Машине» ведь всегда пристегивали какой-то коллектив - для первого отделения.
- В дыр-дыр играли?
- Да, но один матч или пару даже на большом поле – одиннадцать на одиннадцать: в Тольятти, когда там оказались вместе с оркестром джазовым Анатолия Кролла. Был и танцевальный клуб «Сувенир» - с ними тоже гоняли. Есть фото: в Ташкенте на коробочке около дворца спорта играем…
- Но, наверное, в «Машине» помимо музыкантов народа хватало для зарубы?
- Звукооператоры, светооператоры, техники… всего примерно человек двадцать.
- А как вы попали в эту кампанию?
- Ходил на концерты… Я, знаете, натура увлекающаяся, познакомился и с музыкантами, и с техперсоналом и понемногу начал им помогать.
Сразу после крещения всю свою виниловую коллекцию пластинок выбросил в мусорный контейнер...
- Как пришли к вере?
- Не сразу. Парадоксальным образом христианство познавал через «Настольную книгу атеиста»! Рядом с моим техникумом был Данилов монастырь, 1930-х там устроили приемник-распределитель для беспризорных, а в 1983-м его вернули церкви. Начал туда ходить на богослужения. В 1986-м крестился вместе с дочкой. И сразу после этого всю свою многочисленную виниловую коллекцию пластинок выбросил в мусорный контейнер, а большую коллекцию футбольных альбомов, значков, вымпелов, программок подарил Саше Гуренкову.
А как священником стали?
- Однажды, совершенно случайно я оказался в селе Алексино, в Покровской церкви, где настоятелем был отец Василий Владышевский. Удивительный человек и замечательный священнослужитель. Впоследствии отец Василий стал для меня духовным отцом. Здесь в Покровской церкви под водительством отца Василия я изучал церковный устав, помогал в качестве пономаря и чтеца на службах. Старался приезжать из Москвы на все Богослужения. Это отец Василий написал в епархиальное управление рекомендацию на меня для принятия священного сана. Священников тогда не хватало. А духовное образование я получил чуть позже - закончив заочный курс Коломенской духовной семинарии. Служил в трех храмах Ступинского района одновременно! Многие церкви были настоящие развалины. В Бортниково в храме не было крыши, зимой, когда вел службу, внутри храма температура доходила до минус 29-ти!
- У вас церковный сан - когда появляетесь на трибуне, насколько болельщики адекватно реагируют?
- Это я, когда стадион освещал в 2014-м, был в рясе, как и в 2012-м на сорокалетие фан-движения - в подряснике. А так на матчи езжу в штатской одежде - чтобы никого не смущать. Хотя особых проблем не вижу… Я уже 29 лет как священник, и об этом даже и не думаю… Это для вас, Дима, священник на матче какая-то экзотика… Знаете, у нас даже как говорят: священника и без рясы даже по лицу можно узнать.
- А среди священников много болельщиков, в том числе спартаковских?
- Большое количество, не буду называть их имена, есть даже рьяные болельщики. Встречаю их иногда на стадионе.
- Как вам нынешний «Спартак» (интервью было в межсезонье – прим. tele-sport.ru)?
- Тяжело на все это смотреть. Вот был я на матче с «Краснодаром» - там все получилось: выиграли крупно, 6:1, давно такого не было. Но потом вот этот матч с «Уфой» (18.04.2021 - 0:3 – прим. tele-sport.ru ) - просто трагедия! И дело не в том, что проиграли, а в том, что, как и в Питере (18.12.2020 – 1:3 - прим. tele-sport.ru), играли очень не мотивационно… Настолько смотреть на это было тяжело, как будто, знаете, твоего человека любимого начинают мучить у тебя на глазах. Не было энергии, отдачи, желания, что называется, умереть на поле… А вот в 1970-х годах мы, конечно, это все от футболистов в полной мере получали. Хоть игра у них не всегда шла… Можно ведь и проиграть, но с высоко поднятой головой уходить в поля… А вот эти два матча меня, конечно, сломали… В Грозном нужна победа, чтобы второе место занять, а после первого тайма - 0:2. Как ты будешь чувствовать себя! Хорошо, что все закончилось благополучно более или менее…
- От «Спартака» все что угодно можно ждать – непредсказуемая команда…
- Да. В 1990-е годы была такая радость от спартаковского футбола, а потом практически 15-летний, даже больше, провал – до 2017-го, когда снова стали чемпионами. А сейчас год столетия клуба и 50-летие начала фан-движения, такие даты и, конечно, ждешь от «Спартака» настоящего футбола. Не знаю, получится ли у португальца этого (Руя Витория - прим. tele-sport.ru), в общем, они прагматичные, эти тренеры португальские… А бесковский футбол, футбол Романцева, конечно, нам теперь вряд ли скоро доведется увидеть. Вот это самое такое печальное, потому что я воспитан именно на том футболе. Иногда какие-то бывают просветы, но в целом… Нет концепции игры! Не увидел я ее и у Тедеско. Все-таки есть тренера, у которых очевиден почерк тренерский, своя концепция. Возьмите Почеттино, Гвардиолу, того же Арсена Венгера… А вот здесь… Понятно, уровень футболистов другой, но вот именно тренерской работы давно не видно. Каррера то был мотиватор, умел завести, и дело свое сделал - в отличие от других после него тренеров.
- Вы долго не могли найти время для этого интервью, я так понял, у вас очень напряженная жизнь. Трудно, наверное, вырваться в Москву на матчи?
- Получается только если в воскресенье вечером играем – тогда успеваю. Хотя иногда и в будни получается – на «Вильярреале» был. Кстати, «Вильярреал» можно поздравить с победой в лиге Европы – как-никак там спартаковский тренер. Унаи Эмери вроде специалист неплохой, правда, почему-то в «Спартаке» ничего у него не получилось…
